Женская амнистия: почему она нужна Казахстану и кто выступает против

В полноценном масштабе институт амнистии и помилования на территории современных стран СНГ получил развитие в советское время. Данное право предусматривалось всеми конституциями периода СССР и было прописано в основных законах всех союзных республик.

Вполне естественно, что при формировании законодательной базы независимого Казахстана эти понятия были прописаны в Конституции нового государства. Первая амнистия была проведена 16 февраля 1991 года в связи с принятием Декларации о государственном суверенитете Казахской Социалистической Республики.

Всего же в Казахстане за годы суверенитета было проведено девять амнистий, последняя – в 2016 году в честь 25-летия Независимости. За этот период было амнистировано порядка 70 тысяч осужденных, среди которых были пенсионерки, беременные и многодетные матери. Отдельной же женской амнистии в республике не проводилось ни разу.

Хотя наши соседи уже не раз применяли амнистию женщин. Так, в Кыргызстане ее проводили дважды: в 1996 и в 2015 годах; в Узбекистане в 2013-м, тогда в стране были освобождены почти все женщины и несовершеннолетние; в Таджикистане в 2021 году на свободу выпустили всех осужденных женщин и несовершеннолетних.

В соседней России тоже планируется проведение подобной акции. С предложением об амнистии женщин в декабре прошлого года к президенту Владимиру Путину обратилась член Совета по правам человека Ева Меркачева. Глава страны не только поддержал инициативу, но и поручил проработать и принять соответствующие решения.

За решеткой с младенцем

В Казахстане тоже существует проект женской амнистии, но пока он даже не выдвинут депутатами. Его инициатор юрист Жайнагуль Торекул. Она не только разработала программу ее проведения, но и обозначила в ней проблему ненадлежащих условий содержания женщин в местах лишения свободы.

Сложности пребывания женщин «на зоне» Жайнагуль знает не понаслышке:

У меня есть свой личный опыт. Я была в статусе задержанной, подсудимой и осужденной. Меня содержали в СИЗО, и я на практике испытала переход из одного статуса в другой. Вместе со мной там находилось около 70 женщин, среди них были те, у кого на воле остались престарелые родители, с новорожденными, многодетные, беременные и женщины старше 60 лет.

Я видела их боль и страх за детей, за дом, за себя и за будущее. Так же, как и они, чувствовала неудобства пребывания за решеткой. Я не могла поверить, что такое возможно, но с каждым днем убеждалась, что это реальность, где женщины несут наказание наравне с мужчинами. При этом я ни разу не видела беременного мужчину или с новорожденным, с климаксом, либо такого, который испытывает ежемесячные изменения организма, — делится юрист.

В силу своей профессии Жайнагуль знакомилась с материалами уголовных дел женщин. Она помогала писать ходатайства, запросы и заявления.

Конечно, мне давали прочесть ответы, я видела аудиты, экспертизы, которые ложились в основу приговоров. И видела, сколько в них судебных ошибок. Данный факт признает и глава нашего государства, он отметил, что в судебной системе слишком много систематических нарушений. Не зря Касым-Жомарт Кемелевич объявил ревизию всех нормативно-правовых актов.

Выйдя из СИЗО, со статусом судимая, я поняла, что просто обязана донести до президента, что Уголовный кодекс Казахстана стал пособием для того, чтобы доказать нашему обществу: мы – самая криминальная страна, и нет другого выхода, как пачками закрывать женщин, и наказывать их большими сроками заключения, — говорит юрист.

Женщины выходят по УДО все реже

Перед тем как начать работу над проектом женской амнистии, Жайнагуль обращалась во множество организаций: Администрацию президента, МВД, Генеральную прокуратуру, в адвокатское сообщество и Министерство юстиции.

Я указывала на то, что статья 74 УК РК – о предоставлении отсрочки беременным женщинам или имеющим малолетних детей, и статья 55 УК РК – о назначении менее строгого наказания, чем лишение свободы, за преступления небольшой и средней тяжести, — не работают. Но отовсюду получала лишь отписки. Тогда я поняла, что необходимо разработать проект, — говорит Жайнагуль.

Она начала планомерно собирать информацию для проекта. Познакомилась и получила поддержку доктора юридических наук, профессора Марата Когамова. С запросами статистических данных Жайнагуль помог ее друг и коллега адвокат Николай Харченко.

Для аналитики необходимы официальные статистические данные. Получив их, мы убедились, что все предположения подтвердились в цифрах. То есть, женщины по непонятным причинам просто обречены отбывать весь срок наказания. Причем, согласно статистике, количество женщин, вышедших по условно-досрочному освобождению или замене меры наказания, намного уменьшилось. Например, в 2015-м по УДО освободили 518 женщин, в 2022-м – всего 180. Смягчение наказания: в 2015-м – 282, а в 2022-м – только 146 фактов.

Женщина, которую дома ждут дети, не выйдет раньше срока только потому, что суды, которые рассматривают ходатайства об УДО или замене меры наказания, считают ее освобождение преждевременным. По их мнению, она еще не исправилась, а исправившейся ее признают тогда, когда она выплатит материальный ущерб. Получается, что у нас во главу закона поставлены не права человека, а деньги. Выплати материальный ущерб, и ты докажешь, что исправилась, и можешь обнять своих детей, — отмечает Жайнагуль.

Амнистия как шаг к реформам

После того, как проект «Об амнистии женщин и несовершеннолетних» был полностью прописан, Жайнагуль и Николай принялись за его продвижение. Они писали письма в различные инстанции, встречались с правозащитниками, депутатами и журналистами. Добиться проведения женской амнистии они пытаются уже второй год.

Когда я бываю в женской колонии, самое тяжелое видеть отцов с детьми, которые приходят на «свиданку» к маме. Поэтому женская амнистия очень нужна Казахстану. Этот шаг покажет, что мы являемся демократическим и социальным государством, высшими ценностями которого являются человек и его жизнь. Чтобы это было действительностью, а не просто прописано в Конституции страны. Опять же, это будет реальным шагом по защите материнства и детства.

Проект Жайнагуль очень актуален и важен и для государства в целом, и для женщин-заключенных. Она не говорит о «Жаңа Қазақстан», а занимается реальным делом. Если проект по женской амнистии будет реализован, в стране будут сэкономлены гигантские суммы, и, самое главное, большое количество матерей, сестер, бабушек, жен, племянниц увидят своих близких.

Конечно, амнистия доступна не всем, лишь совершившим ненасильственные преступления. Ей не подлежат осужденные за преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетних и насильственные преступления против несовершеннолетних; а также осужденные за террористическое или экстремистское преступление, повлекшее гибель людей, либо сопряженное с совершением особо тяжкого преступления, — отмечает адвокат Николай Харченко.

Помимо женской амнистии, в своем проекте Жайнагуль затрагивает и условия ненадлежащего содержания женщин в местах заключения. По ее мнению, до тех пор, пока в «криминальном» праве не начнут различать женщин и мужчин, ничего не изменится.

Нужно реально менять систему, а не рассказывать про приближение к мировым стандартам. Это должен быть системный подход, а не разовые меры. Необходимо обновить кадровый состав учреждений; значительно увеличить сотрудникам КУИС заработную плату и социальное обеспечение.

Вводить механизмы общественного контроля в местах лишения свободы, насколько позволят регламент режимных учреждений, повысить статус и полномочия Службы специальных прокуроров. Как мне известно, за 2023 год было доведено до начала досудебного расследования только одно уголовное дело по пыткам в системе КУИС. И первым шагом к реформированию пенитенциарной системы является именно проведение женской амнистии, — подчеркивает адвокат Харченко.

Мнение экспертов: за и против

Такого же мнения придерживается и доктор юридических наук, профессор, почетный юрист Казахстана Марат Когамов. Еще в июне 2019 года в «Казахстанской правде» была опубликована его статья на тему «О «женских» нормах в криминальном праве». В ней Когамов категорично говорит, что женщины, томящиеся в тюрьмах – это позор мужской половине кочевой цивилизации.

Большая разница между женщинами и мужчинами неоспорима и очевидна. Однако это последнее обстоятельство обществом и государством практически не принимается во внимание в нормах отраслей права криминального цикла. В этом нетрудно убедиться, обратившись к УК, УПК и УИК. В них нет коренных различий в вопросах правоприменения, когда речь заходит о женщинах либо мужчинах, совершивших уголовные правонарушения.

Я считаю, в уголовном законе необходимо пересмотреть и предусмотреть систему уголовных наказаний именно для женщин, ввести для них новые виды наказания с учетом иностранного опыта, а также применять к ним главным образом и только уголовные наказания, не связанные с лишением свободы; в уголовном процессе внедрить специальную процедуру расследования и судебного разбирательства уголовных дел с участием женщин.

Исключить случаи их задержания, содержания под стражей; в уголовно-исполнительном праве устранить существование женских уголовно-исполнительных учреждений, разработать эффективные методы перенаправления женщин, совершивших уголовные правонарушения, для исправления в институты гражданского общества, — подчеркнул доктор юридических наук.

Выразил почетный юрист Казахстана свое мнение и об амнистии женщин.

За годы независимости законодатель страны реализовал девять амнистий для всех категорий осужденных лиц. При этом ни в этот период, ни в прошлом столетии никогда не было исключительно женских амнистий. Полагаю, что ее проведение давно назрело. Это был бы уникальный шаг в истории Нового Казахстана.

Тем более в древнем праве казахов женщина всегда была в почете. Отношение к ним было очень трепетное. То, что в тюрьмах томится, неважно за что, более двух тысяч женщин — это позор мужской половине кочевой цивилизации. Словом, дело за главой государства и законодателями. Полагаю, что они примут по этому вопросу мудрое решение, — убежден профессор Когамов.

Совершено противоположное мнение об амнистии женщин у директора Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности Евгения Жовтиса.

Никакого смысла в специальном отдельном законе для амнистии женщин я не вижу. В советское время, да и потом, амнистии проводили не только как акт гуманности, но и из-за переполненности тюрем. На свободу выпускали тех, кто совершил преступления небольшой и средней степени тяжести или отбыл часть срока. У нас сейчас нет переполненности тюрем или колоний, где содержатся женщины, а для освобождения есть много других механизмов.

Если женщина отбыла часть срока и у нее есть дети несовершеннолетние и так далее, это является поводом для более широкого применения условно-досрочного освобождения. Либо замены на более мягкий вид наказания, не связанный с лишением свободы, в тех случаях, когда лица, опять же не важно мужчина или женщина, не представляют угрозу.

Когда нет особой необходимости помещать человека в места лишения свободы, нужно пользоваться альтернативными наказаниями. И здесь очень много разных других инструментов, которые можно применять, поэтому я и не вижу необходимости в специальном законе, — говорит Жовтис.

С необходимостью реформы пенитенциарной системы правозащитник согласен, а вот в создании специальной концепции уголовного правосудия для женщин, по его мнению, нет нужды.

То, что пенитенциарную систему нужно реформировать, никаких сомнений, и прежде всего в части самих учреждений, самих зданий и всего обеспечения. И не только в отношении женщин, поскольку она у нас пока еще существует в том же виде, в каком была создана в советское время. Большая часть действующих учреждений так называемого барачного типа. Нужно переходить к камерному содержанию, где открываются двери, осужденные ходят по территории и везде нормальные условия, и туалет не во дворе в виде дырок.

Также систему нужно выводить из ведения МВД. Не может существовать пенитенциарная система внутри силовой структуры, это должно быть гражданское ведомство, как во всех цивилизованных странах мира. Конечно, нужно укреплять медицинские службы и прочее. Нужно больше пользоваться режимами условно-досрочного выхода из мест лишения свободы, как это тоже принято во многих странах.

Учитывать женские специальные потребности и когда это связано с детьми, бесспорно, нужно, а придумывать какие-то специальные законы, которые будут касаться осуждения женщин, нет необходимости, — считает директор Казахстанского международного бюро по правам человека и соблюдению законности.

Религиозный взгляд на вопрос

В религиозных догматах традиционных верований понятия амнистии, конечно, не прописано, но во всех священных книгах говорится о прощении и милосердии. Так, в исламе прощение — это сунна, то есть предписание Пророка.

Прощая и отпуская, мусульманин совершает благое деяние, равное поклонению, проявляет свое достоинство и дух ислама, который заключается не в выискивании правоты, а в сохранении мира и спокойствия.

Ислам — это религия справедливости, и поэтому все решается по закону, но вместе с этим есть место в нашей религии и милосердию, поэтому в некоторых случаях исламское право может допустить специальную амнистию для женщин в связи с многодетностью, беременностью, маленькими детьми, если они каются искренне за свои ошибки и прегрешения.

Если человек не хочет раскаяния и не видит преступления в своих поступках, тогда он должен получить полное свое наказание и быть может впоследствии он поймет и откажется от таких преступных действии и поступков, — говорит доцент кафедры религиоведения, PhD ЕНУ им Л. Н. Гумилева Нурлан Кайрбеков.

В Православной Церкви амнистию как акт милосердия считают полезной, но также полагают, что освобождать нужно тех, кто осознал вину и встал на путь исправления.

Если человек уже понес наказание за свои деяния, то конечно, возможно рассмотреть, в зависимости от тяжести его преступления, от степени раскаяния и от степени осознания им своего преступления в отношении него амнистию. Для верующего человека, конечно, лучше понести наказание в этой жизни, нежели с этим грузом идти в жизнь вечную.

Поэтому это действительно очень сложный вопрос. Но, опять же, лучше всегда ошибиться в сторону любви, нежели в другую сторону. Лучше помиловать человека и дать ему еще один шанс, но держать его на контроле.

Что же касается амнистии женщин, то опять надо исходить из степени преступления, но и учитывать, что женщин ждут семьи, родители, дети ждут матерей и если есть раскаянье, то, несомненно, амнистия — это благо, это действительно поступок любви, — делится священнослужитель иерей Георгий Рублинский.

Прощение – шаг в будущее

В последние годы в Казахстане по поручению главы государства ведется системная работа по реформированию органов внут­ренних дел. Особое место в этом процессе отведено обеспечению прав человека и совершенствованию правоохранительной деятельности. Приоритетом в том числе определено направление уголовно-исполнительной системы, в первую очередь соблюдение прав человека, улучшение условий содержания осужденных и модернизация пенитенциарной инфраструктуры в соответствии с международными стандартами.

Конечно, для решения всех вышеобозначенных правовых вопросов необходима системная работа с комплексом различных мероприятий, но начинать надо именно с женской амнистии и амнистии несовершеннолетних. Это решение будет соответствовать вектору ООН, где «настоятельно призвали все государства сократить численность заключенных путем досрочного, условного или временного освобождения во всех возможных случаях.

Как сказал Николай, самое страшное, это видеть свидание детей с осужденной матерью. Просто представьте, что чувствуют они. Что она говорит им, а они ей. Мы забыли о фундаменте Государственности и Права. Это гуманность, традиции, мораль и этика. А что гуманного наши власти видят в том, чтобы приравнивать в наказании два разных пола? Само по себе предложение простить женщин — это глубокая мысль. А в нашем случае это шаг в будущее, в котором умеют прощать и признавать ошибки, — считает юрист Жайнагуль Торекул.

Наталья Овчинникова, АПН